Из зелёного пластилина Катя лепила лягушку, но слишком вытянула челюсти и принялась вытягивать спинку тоже. Вдруг она заметила, что это уже не спинка, а хвост. А что бывает - а может быть, кто бывает с такими челюстями и таким хвостом, да ещё зелёного цвета? Верно, крокодил. А как зовут крокодила? Верно, Гена. Почему Гена?Из зелёного пластилина Катя лепила лягушку, но слишком вытянула челюсти и принялась вытягивать спинку тоже. Лучше не спрашивай, но если уж очень хочешь знать - всех остальных крокодилов вообще никак не зовут.  
Потом Катя лепила рыжего муравья, но он вышел великоват и тоже с хвостом. Пришлось лепить уши и лапы и называть муравья Алисой - но разве можно так называть муравья, хоть он и рыжий? Муравьиху - можно. А лучше - лису.  
Из голубого пластилина, не дожидаясь Катиного художества, Голубой Щенок вылепил себя сам. И правильно сделал, потому что Катя собиралась лепить слона. А вдруг бы ей не хватило пластилина! К тому же Катя наверняка бы забыла, что у слона есть хобот. А кто похож на голубого слона без хобота? Лопоухий Голубой Щенок. На голубого слона без хобота больше некому походить. Зверей усадили за стол.  
- Вам чай, кофе? - наконец-то мама научила Катю, как надо обращаться с гостями.  
- Кофе, - облизнулась Алиса, - я люблю кофе... с тех пор как разлюбила шампанское.  
- Мама тоже любит кофе, и уже весь выпила. Полгода назад.  
- А мне бы, - смущённо тявкнул Щенок, - косточку, погрызть, поиграть.  
- К сожалению, папа давно уже обгрыз косточку, но поиграть - пожалуйста.  
- Мне чаю, - миролюбиво согласился Гена - и заплакал.- Пять стаканов. Он плакал, не жалея слёз, и выплакал ровно пять стаканов - правда, никто не считал.  
- Давайте рассказывать сказки, - придумала Алиса, - каждый свою.  
- Давайте - у кого лучше. Самую лучшую подарим Кате.  
- Насовсем подарим, Катя спрячет её под подушку, чтобы видеть во сне.  
- Не надо мне ваших старых сказок, хочу новую.  
- Но мне без кота Базилио будет не по себе в новой сказке!  
- А мне без Чебурашки!  
- А мне без Моряка!  
Катя подумала, что если поможет мама, этих троих ничего не стоит слепить. Из пластилина - его оставалось много в коробке. Но мама уехала в город и помочь не могла.  
- Ладно уж, рассказывайте ваши сказки, по очереди. Начала Алиса. Она била хвостом о пол и жмурилась от удовольствия. Когда выяснилось, что не они с котом Базилио обокрали Буратино на пустыре за городом, а наоборот, Буратино обокрал несчастных инвалидов, Катя сердито затопала ногами и закричала:  
- Во-первых, ты врёшь, а во-вторых, я знаю, что было дальше. И твою, Гена, знаю. И твою, Голубой Щенок. Вот если бы про меня...  
Алиса и Гена сморщили свои длинные носы.  
- Девочка как девочка. Обыкновенная. Очень медленно растёт. Дерётся. Не умеет читать и писать.  
Один Голубой Щенок смотрел на Катю голубыми глазами и видел то, чего никто не видел.  
Зелёные и рыжие - разве для того, чтобы видеть? Зелёные - чтобы плакать, выплакивая сразу по пять стаканов ненастоящих слёз; рыжие - чтобы смеяться над глупым деревянным мальчишкой. А Щенок с голубыми родился, и, если не бывает взрослых собак с голубыми глазами, то он никогда не станет взрослой собакой и не сядет на цепь.  
- Моряк научил меня плавать, - сказал Щенок. - Я научу тебя. Сначала мы поплывём на лодке по Яузе, потом на ракете по Москве-реке, потом на пароходе по Оке, потом...  
- Давай поскорее достанем лодку!  
Катя и звери уселись в лодку и поплыли по Яузе, потом... всё, как обещал Щенок. Ночь догнала их на Оке, и они пристали к берегу. Гена улёгся на дно подремать, нырнув где поглубже. Алиса расстелила хвост прямо на песке. Катя и Щенок забрались повыше, где скошенный луг и смётанные стога.  
- Чьи это шалаши?- спросила Катя, никогда не видавшая ни скошенного луга, ни смётанных стогов. - Кто их построил, и кто в них живёт?  
- Это не шалаши, а стога, и в них никто не живёт.  
- Шшш-шш-ши, - раздалось из того стога, который стоял ближе других. - Шш-ши, как это никто не живёт?! А я, а мы... Катя и Щенок всматривались изо всех сил в темноту, но ничего, что бы могло шипеть, не разглядели.  
- Наверное, зашуршал ветер в сене.  
- Наверное, посыпалась глина с обрыва.  
- Шш-ши, - зашипело так, как будто бы насмерть обиделось, - сегодня на редкость безветренная ночь, и глины тут нет - один песок.  
- Ах, ну что ты пристало? - огрызнулся Щенок. Хоть и голубые, а его глаза всё же слипались, да и Катя приумолкла, гадая, какой мультфильм показывали сегодня детям, оставшимся дома.  
- Песок шуршит ещё громче глины. Не обращай внимания, Щенок.  
- Шш-ши, как это не обращай внимания, шш-ши, я приглашаю в шалаш Вас и Вашего паршивого щенка.  
- А ты кто? И почему ты ругаешь моего щенка, ведь он голубой?  
- Я король. Я имею право. И вообще я не вижу, какого он цвета.  
И они проспали до утра в гостях у ворчливого короля, а утром оказалось, что щенок действительно голубой, а король, хоть и похож больше не на короля, а на самого обыкновенного ужа, - в золотой королевской шапочке, которая ему очень к лицу.  
- Вот моё королевство, - король кивнул головой на луг, лес и берег, где Гена уже отряхивался от воды, а Алиса - от песка.  
- А вот и мои подданные!  
Из зелёной щетины выглядывали точь-в-точь королевские шапочки, но не золотые, а жёлтые. И сразу же исчезали: король не успел ещё издать указ о прибытии в его королевство маленькой девочки со свитой. Иначе бы шапочки сначала вежливо кланялись, а уж потом исчезали. А может быть, не исчезали бы вовсе, радуясь случаю поближе познакомиться с диковинными существами и расспросить их, что делается там, где кончается луг и лес.Катя и Щенок забрались повыше, где скошенный луг и смётанные стога.  

- Что с нами? Где мы?- удивилась Катя. - И отчего ты, король, не сводишь с меня глаз?  
-Я старый и мудрый и вижу насквозь.  
- Что же ты видишь?  
- Вижу, что ты заколдована, и даже пытаюсь тебя расколдовать. Но у меня не выходит, и я злюсь. Ты тоже злишься, когда у тебя что-нибудь не выходит?  
- Нет, я не злюсь, мне мама не велит злиться, я...  
- Злится, ещё как, - перебила Алиса.  
- Ещё как злится, - прибавил Гена. Он щёлкал зубами от голода и старался смотреть мимо Кати, Алисы, Щенка и короля. Он боялся кого-нибудь из них нечаянно съесть. - Я, например, тоже злюсь.  
- Это он оттого, что я никак не могла его слепить.  
- Меня слепить не могла?! Не меня, а лягушку, пусть злится лягушка. Лягушка... лягушка... кстати, пойду проглочу несколько лягушек, а не то я за себя не ручаюсь.  
Добрый, хоть и ворчливый король сообразил, что гостей следует накормить, а уж накормив хорошенько, начать расколдовывать тех, кто кажется ему заколдованным. Для Кати он приказал поймать и испечь на солнышке рыбку, для Алисы - мышку, а Голубому Щенку достаточно было подышать утренним воздухом. Он никогда никого не ел. После завтрака король снова принялся за Катю. Он надувал щёки, его глаза то и дело съезжали на нос, и шевелились уши, а хвост выводил в пространстве иероглифы.  
- Зачем меня расколдовывать? - пожала плечами Катя, видя, как мучается гостеприимный король. - Я вовсе не заколдована, с чего ты взял?  
- Нет, заколдована. Ты хоть умеешь писать?  
- Я умею рисовать. Я нарисую себе всё, что захочу. Папа с мамой не купят мне, потому что у них нет денег, - а я нарисую!  
- Ну, а читать?  
- Мне мама читает. Иногда она дальше придумывает. Мне больше нравится, когда она придумывает.  
- А в детском саду дерёшься?  
- Дерусь. Но только когда ничего обидного не могу сказать Илюшке в ответ!  
- И растёшь ты, конечно, медленно-медленно?  
- А вот и нет, а вот и быстро! Если бы мама не забывала мерять меня на двери, я бы росла ещё быстрее. Я бы за неделю обогнала дверную ручку, а за две - целую дверь.  
- А говоришь - не заколдованная. Но я с тобой зря вожусь. Тебя заколдовали так давно, что колдовство застарело. Садись-ка в лодку да переправляйся на тот берег. Вон там, видишь, на горизонте...  
- Какие-то стекляшки.  
- Да, стекляшки. И железки тоже. А деревяшек нет.  
- Ну, так переправлюсь я, и что же?  
- Сядешь в умный автобус...  
- Что такое умный автобус?  
- Автобус без шофёра.  
- И без кондуктора?  
- Ишь, чего захотела. Вместо кондуктора в нём счётчик.  
- Какой же он умный, твой автобус?!  
- А такой, что довезёт тебя до Стеклянного города - того, что на горизонте.  
- Где я остановлюсь, у меня там ни одного знакомого?  
- И не надо, в Стеклянном городе живут не люди, а счётчики, двигатели, словом, всякие аппараты. Ты умеешь считать до десяти?  
- Раз, два, три, четыре...пять? Раз, два, три четыре, пять...мне скоро исполнится пять лет, и я умею считать до пяти, а дальше...  
- Шесть, семь. Хватит с тебя. Седьмая улица, шестой дом, пятый этаж, четвёртая комната направо, третья машина от окна. Запомнила? Нажмёшь подряд на все кнопки - и она тебя расколдует. Друзей не бери с собой, друзья тебе помешают. Отпусти лису в лес, крокодила в воду, а щенок пусть убежит куда хочет.  
Через час Катя сидела в умном автобусе, а через два барабанила - почти как мама, только из-под маминых рук выбегали буковки, а из-под Катиных - совсем другие значки, не то похожие на буковки, не то не похожие.  
- А, это цифры! - вспомнила Катя. И захлопала было в ладоши от радости... но радости как не бывало. Куда-то она подевалась в одно мгновенье. Подумаешь, цифры! Ешё Катя вспомнила, где протекает река Гвадалквивир, в каком году Иван Грозный взял Казань, что такое пульсары и почему в США временами падает курс доллара. Когда она выходила из комнаты, то заметила, что дверную ручку обогнала на полголовы! А когда выходила из лифта, ей пришлось нагнуться. Теперь-то она ни за что не подерётся с Илюшкой, даже если он и назовёт её гречневой кашей.  
- Простите, - скажет приветливо, - вы обознались. И в детский сад не станет ходить по утрам - а то ещё накинется мелюзга, отнимет логарифмическую линейку с окошечком, мостик через ручей из линейки выстроит.  
И Катя вернулась в королевство ужей - показать королю, как её расколдовали, а заодно попрощаться с друзьями. Ей уже не хотелось плыть с ними по Оке, по Волге, по морю, по океану.  
По дороге в королевство ужей Катя нарвала ромашек с золотыми сердечками, но ромашки сейчас же завяли в её руках. Ромашки завяли от скуки: ведь с той минуты, как её расколдовали, она сама только и делала, что расколдовывала других. Ромашки превратились в какие-то отвлечённые растения, и даже хуже - в хлорофилл, протоплазму и вакуоли. Жаворонки и соловьи - в безымянных птиц, Гена и король - в пресмыкающихся. Алиса и Голубой Щенок оказались в зоологическом родстве. Но разве может пресмыкаться - король?! И разве можно смешать, перепутать сказки?! Скучно стало ромашкам, вот они и завяли, скучно стало жаворонкам - вот они и перестали петь, и посыпались с неба, как серые камушки! Король бы наверняка потерял свою королевскую шапочку и уполз в колючую осоку, Голубой Щенок почернел бы с горя, Алиса не возвратилась бы из леса, Гена - из тины... если бы Кате самой вдруг не сделалось скучно оттого, что она всё знает.  
- Из солнышка радуга, - подумала Катя, - а не из радуги солнышко! Противный король, что ты натворил!  
- Я хотел как лучше, я... обыкновенный король, король и ничего больше, я мог ошибиться.  
- Ты обыкновенный король, и я была обыкновенной девочкой, заколдованной, как все другие девочки и мальчики. Я росла медленно-медленно, но зато мне было весело-весело.  
- Что же мне делать с тобой?  
- Заколдовывать снова, и поскорее.  
- Тут неподалёку живёт колдунья - гадюка. Она потеряла жёлтую шапочку - с тех пор у неё ядовитый язык. Да, да, жёлтую, кто ей поверит, что шапочка была золотая! Так вот она бы могла тебя укусить. Мы ей хорошо заплатим: она берёт по два солнышка и по две луны.  
- Гадюка так гадюка, мне всё равно. А впрочем, гадюка уже кого-то кусала, это из другой сказки, не про меня. К тому же я не собираюсь отправляться на небо. Я хочу быть собой. На земле. Как раньше.  
- А что если я сам тебя укушу?  
- Как это нам сразу не пришло в голову! Конечно, укуси сам!  
- Но ты должна знать, что останешься навсегда в моём королевстве, если я тебя укушу.  
- Луг, лес, берег - и всё?!  
- А тебе мало?  
Катя засмеялась и разрешила себя укусить. И соединились снова атомы, клетки, растения. Соединились свет и тьма. Земля и небо. Добро и зло. И Катя больше ничего в этом не понимала, а только видела, что щенок - голубой, лиса - рыжая, крокодил - зелёный. Их она слепила из разноцветного пластилина, собираясь слепить слона, муравья и лягушку.
 
 
 
1979 г.