Катенькина книжка

ПОСВЯЩЕНИЕ

Подольше бы, доченька,

быть тебе девочкой;

Подольше бы, девочка,

быть тебе ласточкой;

Подольше бы, ласточка,

быть тебе весточкой -

ах, весточкой, ласточка,

быть из-за облака!

За тем золотеющим,

розовым, тающим,

светящимся облаком

ты родилась.

И свет пусть оттуда

мне на сердце падает,

на эту страницу пусть

падает свет.

УТРО

Чок-чок-чок-чок.

Просыпается сверчок.

Умывается росой.

Скачет по полю босой.

- Ни сапожки мне со скрипом

не нужны, ни тапочки!

Трётся плечиком о скрипку,

потирает лапочки.

Чок-чок-чок-чок.

Позолоченный смычок.

ЕЩЁ ОДНО УТРО

Чок-чок-чок-чок.

От земли до неба

так и бегает смычок,

и вздыхает паучок:

- Вот бы

так бы

мне бы!

Мне бы выпутаться из

паутины липкой.

Я б тогда сто раз на бис

выходил со скрипкой!

Говорит ему сверчок:

- Чок-чок-чок-чок,

на, потрогай мой смычок,

дурачок!

На, попробуй-ка пройдись

босиком,

да потуже затянись

пояском!

Выходи на бис

хоть тысячу раз -

не накопишь радости

про запас.

Про запас -

еда в кладовой.

дуй же, брат, домой

по прямой!

Дуй назад

к своим паучкам,

не завидуй

горемыкам-сверчкам.

А о том, что видел,

чок-чок,

паучкам своим родным,

чур, молчок.

СЧИТАЛОЧКА

Раз-два, раз-два.

На лугу растёт трава.

А в траве цветочки

синенькие, аленькие.

Я нарву для дочки,

я нарву для маленькой.

Вот тебе ромашки -

в беленькой рубашке.

Колокольчик-бубенец

зазвонил спросонок.

Бубенец, молодец,

до чего же звонок!

Нарядился одуванчик

в золотой сарафанчик.

На ветру запляшет,

рукавом замашет.

Ой, раз-два,

ой, раз два,

закружилась голова!

Раз-два-три, раз-два-три.

В сад калитку отвори.

Скрип-скрип-скрип-скрип,-

тарахтит калитка.

Отчего твой охрип

голосок, калитк?

- Всю-то ночку до утра

петельки не спали.

Всю-то ноченьку ветра

взад-вперёд сновали.

Раз-два-три, раз-два-три.

Не ветра - богатыри.

Раз-два-три-четыре.

Круг становится всё шире.

Мама, папа, баба, дед -

к ним в придачу целый свет!

Право же, на целом свете

есть ещё другие дети.

Всех их за руки бери,

танцевать уговори.

Пусть танцуют девочки

в красных сарафанчиках,

бабочки-капустницы,

солнечные зайчики.

На лесной опушке

разные зверюшки:

смотрят, как танцуют

Катины подружки.

Вам, зверьки, не знаю -

весело ли, грустно ли.

А хотите с нами

танцевать без устали?

Раз-два-три-четыре-пять.

Будем пальчики считать.

Старший пальчик домовит -

целый день в ладошке спит.

По соседству с ним живёт

умненький, горбатенький -

всем показывает: вот

кто обидел Катеньку!

Третий - щёголь, каблучки

на его сандаликах;

мастер раздавать щелчки

и большим и маленьким.

А четвёртый - ой, ой, ой! -

колет тётенька иглой.

Ой, ой, ой, - зато из раны

вырос в трубочке стеклянной

ярко-красный стебелёк,

стебелёк-огонёк.

Пятый пальчик -

шустрый мальчик.

Не сидится ему

вместе с братьями в дому.

Катя держит чашку,

отогнув мизинчик.

- Уф, уф, тяжко,

помоги, мизинчик!

- Ну вас, вчетвером держите,

а меня и не просите;

побегу-ка я опять

на улицу гулять...

Раз-два-три-четыре-пять.

Больше нечего считать.

ГНОМИК

Я маленький гномик

в смешном колпаке.

Но нет, я не комик,

хожу весь в слезах и в тоске.

Ночую под елью

в дремучем лесу,

а вместо постели -

под сморщенный лист заползу.

Ах, так одиноко

и холодно мне.

Проснусь - и в дорогу,

со старым мешком на спине.

Легка моя ноша:

в мешке том пошарь -

найдётся, быть может,

кусочек халвы да сухарь.

Я кликну кукушку,

сухарь искрошу.

Тебе ж под подушку

кусочек халвы положу.

На, детка, покушай,

полакомься, свет.

А скажут - не слушай,

не верь им, что гномиков нет.

ПРО ЁЖИКА

Бедный ёжик, бедный ёжик -

ёжик вырос из одёжек.

На других зверюшках мех,

а на нём колючки.

Ну, а солнце как на грех

спряталось за тучки.

Ёжика колотит дрожь.

Холода всё злее.

Не отчаивайся, ёж,

помогу тебе я!

Дай-ка, ёжик, мне иглу,

дай-ка, ёжик, спицы.

Тотчас сяду я к столу

и начну трудиться.

Я сошью тебе жилет.

Раз, два, три - готово!

Не сносить и за сто лет

этакой обновы.

Щегольнёт и правнук твой,

и праправнук даже -

может быть, ещё живой

мне спасибо скажет.

А на спицах ежу

я чулочки свяжу.

Одно лишь - сапожки,

обуть чтобы ножки,

нам негде,

нам негде

добыть.

Ах, как же нам быть?!

Что если купить башмаки у кота?

Кот просит полтинник.

Ах, нет в нём стыда!

Откуда полтиннику взяться

у бедного ёжика, братцы?

Волк - тот задаром

всучить норовит

две пары обглоданных чьих-то копыт.

Но вот ещё - кланяться вору!

А главное - обувь не впору.

Бедный ёжик, бедный ёжик -

жаль, ежовых нет сапожек,

рукавицы есть одни -

право, ни к чему они.

ПРО БЕЛОЧКУ

Кто там, кто на дне гнезда

колупает шишки?

Чьи там, с дыркой для хвоста,

рыжие штанишки?

Сыро, пасмурно в лесу.

Всхлипывает осень.

Держит белку на весу

старшая из сосен.

Дунет ветер, покачнёт

белочкину зыбку -

да и песенку споёт,

и настроит скрипку.

С дерева сорвав листок,

развернёт, как ноты.

Спи, мой маленький зверёк,

сон - от непогоды.

Сон - от боли, от хандры,

от худой одёжи...

Снов воздушные шары

с облаками схожи.

НОЧКА

Месяц лодочкой плывёт,

опустившись на реку.

Светлячок в руке несёт,

каждый по фонарику.

А от пары фонарей,

кто б ты ни был, зверёк,

поскорей, поскорей

НАУТЁК!

ПЕСЕНКА

Баю-баю-баиньки.

Спят в лесу все заиньки.

Заяц папа лёг под куст.

Маме же, под ёлкой,

всё мерещится хруст

на зубах у волка.

Ох, не спится ей, сынка

норовит стащить с пенька;

говорит ему, что спать

лучше всего лечь в кровать.

ДУМА РЕБЁНКА

Лес. Избушка, Печка.

Шепчутся дрова.

Пред иконой свечка.

Полночь Рождества.

Под столом с капустой

чёрная бадья.

С печки смотрит грустно

старшее дитя.

Воет, воет вьюга,

страшен кровли хруст -

жалобного звука

не слетает с уст.

Баю-баюшки-баю,

не ложись на краю.

Придёт серенький волчок,

в лес утащит за бочок!

Баю-баюшки-баю.

А я лягу на краю!

А я с печки слезу,

да и был таков!

Похожу по лесу,

поищу волков.

У ворот зальются

утром бубенцы.

Из гостей вернутся

родные отцы.

Сладкие гостинцы

вынут из возка.

Спросят отвориться

милого сынка.

А в лесной чащобе

что за грозный щёлк?

То сынка в сугробе

доедает волк!

Лес. Избушка. Печка.

Отчих слёз река.

Поминает свечка

сгибшего сынка.

Воет, воет вьюга.

Плача в кулачки,

поминают друга

бедные сверчки.

КОВРИК

Всех нянек и мамок

узор на ковре:

таинственный замок

на синей горе.

Вон аист, чей клюв

заалел и поблек,

и замер, всплеснув

топором, дровосек.

А вон и знакомый

над речкой обрыв,

и пробуют омут

в ней несколько ив.

Две ели на страже,

и дым из трубы

такой же, как наша,

топорной избы.

Старуха в ней точит

ножи об кирпич,

и грозно клокочет

на вертеле дичь...

Нет, я не умею,

не то на ковре -

а выткана фея

на синей горе.

"Кто в лес мой опасный

без спросу ходил?

Кто, в шапочке красной,

в беду угодил?"

Кудрявая чёлка,

над ухом спираль.

Жаль - серого волка,

себя мне не жаль.

КОТИК

День и ночь мурлычет котик,

лапкой трёт усатый ротик.

Мур, мур, мур, мур.

Вечерок осенний хмур.

Слышишь, слышишь? Всё тоскливей,

всё тоскливей-сиротливей

плачет непогодь в трубе.

Каждый плачет о себе.

Серенький один не плачет -

может быть, он слёзы прячет,

а не льёт, как мы с тобой?

Знай поёт, и хвост трубой.

Мур, мур, мур, мур.

Шаги в коридоре.

Чур, чур, чур, чур

на горе!

ЗИМОЙ

Вот так сани, вот так сани -

едут сами, сами, сами!

С ледяной горы летят,

остановиться

не хотят.

Вот так сани, вот так птицы -

не хотят остановиться,

не хотят передохнуть.

В поднебесье держат путь!

ДОЧЕРИ

Дождь барабанщик, а ветер трубач.

Весело - смейся, невесело - плачь.

Ах, эта музыка, этот мотив -

как же он всё-таки разноречив!

Все голоса в нём земные слиты -

радости, грусти, обиды, беды.

Я б от тебя отводила - беду.

Ну, а тебя-то куда отведу?

Нет же земли такой, где круглый год

яблоня без передышки цветёт!

ЛОПАТА

У Кати лопата

не просто лопата,

хотите - и станет

лопата чем надо:

весёлой гитарой,

коровой рогатой,

собакой лохматой,

лохматой, лохматой,

лохматой и рыжей,

ещё она станет

единственной лыжей;

потеряна лыжа другая в лесу,

растает снежок,

я её принесу,

а чтоб не напали

голодные волки,

лопату возьму с собой

вместо двустволки,

и волки мои

зададут стрекача,

пока я внимательно

целюсь с плеча...

Кто скачет, кто скачет

на красной лошадке,

на красной лошадке

по детской площадке?

Так это же Катя

верхом на лопате,

сто вёрст впереди

и четыреста сзади!

Но главное чудо

не в чуде, а в том,

из снега чтоб выкопать

собственный дом -

всамделишно, не понарошку

к подъезду расчистить дорожку.

ОДУВАНЧИК

Одуванчик на ветру

говорит мне: не умру!

Лягу в землю, как в постель,

сорок пять просплю недель -

и в проснувшемся саду

малым солнышком взойду!

ГАЛКИ

Из-под ёлки, из-под палки

две выглядывают галки.

Правда, мама, эти галки

пригодятся для считалки?

Хвост, хвост, два хвоста,

два соломенных гнезда.

В них пищат - не молчат

десять чёрненьких галчат:

_ Пи, пи, спи, спи,

день погожий не проспи!

ИНДЕЙЦЫ

Ты индеец - значит я

краснокожая индейка.

Это - хижина моя.

Это - думаешь, скамейка?

Лодка, думаешь? А вот

и не лодка, а пирога.

На зелёнку, крась живот,

плакса-вакса, недотрога!

Хочешь, первой мне покрась.

Хочешь, йодом - и не пикну.

Ну а хочешь - не боясь,

босиком в крапиву прыгну!

Лук согну такой, что звон

тетива издаст тугая.

Стану целиться в ворон,

не дыша и не мигая.

Столько недругов убив,

сколько их в округе было,

столько перьев раздобыв,

сколько бы нам всем хватило -

отдадим мальчишкам лук,

отдадим девчонкам перья.

Побежим с тобой на луг -

вся в ромашках наша прерья!

В ЗООПАРКЕ

С карты контурной стекая,

радужно смешались краски.

- Правда, есть страна такая -

Бегемотия? - Из ряски

час иль два глядят на нас

бегемоты - наглядяться

(кто сказал, что наедятся

про запас?! Ах, не напрас)…

Дальше - синие слоны.

И верблюды тоже в моде и

носят сразу две спины

по весёлой Бегемотии!

Впрочем, завтра, нет, сейчас

всю открою правду Кате я:

за Дельфинией у нас

процветает Плагиатия!

Катя плачет: - Все равны

в зоопарке, чем же хуже

бегемоты, почему же

нет нигде такой страны?!

ВОРОБЕЙ

В зоопарке есть слоны,

крокодилы, кабаны,

зебры, обезьяны,

сонные вараны.

Паспорт сторожу отдав,

точно иностранец,

репетирует удав

ритуальный танец.

В белом фартуке медведь

поднял морду, чтобы спеть

песенку - в награду

просит шоколаду.

Бронзовый гиппопотам

говорит жене? - Мадам,

замечаете, что нам

тесновато в луже?

не пора ли развестись:

по душе мне тётя рысь,

да и лань не хуже.

Зарычала тётя рысь:

- Беррегиссь!

Застучала ножкой лань:

- Ах, отстань!

Рассердился сторож:

- Есть не дам, заморыш,

день не дам и два не дам,

будешь знать, гиппопотам!

А в соседней клетке

звери-малолетки:

в ней волчата поросят

почему-то не едят;

в ней хохочут звонко

два золотых лисёнка;

в ней волчата, поросята

и лисята рады,

что тигрёнок и зебрёнок

оба полосаты!

Катю спросят во дворе.

Катя скажет детворе:

- Там, конечно есть слоны,

крокодилы, кабаны,

зебры, обезьяны,

сонные вараны…

А ещё есть - воробей.

Прыгай, серый, не робей!

Ты один не пленный -

зверь обыкновенный.

КАТИНА МАСКА

Ах, я не тигр, я кошка.

Вот, выросла немножко:

на именинах у быка

я скушала корову…

Меня и взяли за бока,

и обошлись сурово.

Сижу в железной клетке.

Освободите, детки!

САФАРИ

Чего тебе ещё?

Светлейшая из пауз:

гуляют по шоссе

сквозняк, автобус, страус.

прыгучий ямб… от ям…

Нет, память всё свежее:

с верёвкою шоссе

на выщипанной шее!

Без паузы нельзя,

нельзя без передышки.

Кого он сторожит,

в кого вперился с вышки?

Не он, а ты в его

отныне вхожа ракурс.

Как веселится дочь!

Как важничает страус!

ПЕЧАЛЬНЫЕ ЗВЕРИ САФАРИ

Ах, твари тут всякой по паре -

спастись не дадут в одиночку!

Печальные звери Сафари

смешат мою глупую дочку.

Забавно: хоть страус и клюнул

нас в жёлтую-жёлтую фару, -

а всё же верблюд переплюнул,

рванул из Сафари в Сахару!

О родине знал понаслышке:

не дальше, чем звука смещенье…

И сняли штанишки мартышки,

чьи попки красны от смущенья.

Они никого не смешили,

а солнечный выбрав пригорок,

худые штанишки сушили

да горсть апельсиновых корок...

1981 г. Нью-Йорк

ЛЯГУШКА

Я не горю в огне.

Гаси, не трать силёнки.

Вон девочка в окне

с коленками в зелёнке.

Не любопытствуй, чья

та девочка чужая.

…Вон, села у ручья,

стрелу опережая.

………………………………………

Из инобытия,

напетого на ушко,

выпрыгивай, моя

зелёная лягушка!

Из кожи лезь, добудь

не просто суть, а семя!

Влюбись в кого-нибудь,

согласно нашей теме…

ПРАЗДНИК

На Коньке на горбунке

с красным шариком в руке.

А в другой руке - флажок.

Через пропасти - прыжок!

А куда - ты выбирай:

в Новый год иль в Первомай?

Катя выберет меня

да горбатого коня.

Катя скажет: всё равно,

лишь бы с вами заодно!

С Вами, маленький дружок.

Вот Вам шарик и флажок...

МУСИН СТИШОК ДЛЯ КАТИ

Интересно устроена кошка:

в два зелёных иль жёлтых окошка

кем-то жарко натопленный дом -

и с трубой полосатой притом.

Над по-женски таинственной бездной

чердачок оборудован тесный,

где сквозь пару окон слуховых

слышен шорох светил мировых.

Шевелится антенна на крыше:

и летучие вроде - а мыши.

Взад-вперёд на плащах, на зонтах.

Грабанули заспавшихся птах…

Интересно устроены птахи.

Что за кошка, за них же и в страхе:

знай у кошки под носом стригут,

ну совсем себя не берегут!

СТРАХ

В доме гром от батарей.

Убегай, да прытче

от Кащея и от Змей -

Горы-Гор-Горыныча!

Прячься в папино пальто,

в бабушкину шубу.

Я сама не знаю, кто

застучал по трубам,

чья скулит на все лады

во дворе собака,

и зачем раскрыли рты

Рыбы Зодиака.

Тычься мне в колени, трусь,

жмурь покрепче глазки.

Я сама его боюсь,

чудища из сказки!

Я не стану, хоть убей,

врать тебе, что нынче

никому не страшен Змей -

Горы-Гор-Горыныч.

ЗОЛУШКА. ФИНАЛ

Вот и кончилась сказка,

Милый принц.

Ах, не проси, мой ласковый:

Золушка, отопрись!

Я снова ёжусь

в своём тёмном углу.

Гора одёжи

порванной на полу.

Злые спицы

колются, злая игла -

за сказку, за принца,

за тётенькины дела,

за то, что невиннее

нельзя быть; за то, что из птиц

мы выбрали - Синюю,

мой бедный, мой бедный принц...

ЗОЛУШКА. СОМНЕНЬЕ

Счастливый мне выпал

с небес лотерейный билетик.

Денёчки каникул,

на чёрном и сером - белейте!

Возьму и поверю

во всё, что со мною творится,

что окна и двери

каморки хотят отвориться,

что там, в огороде,

и дальше - в распаханном поле, -

ни вы не умрёте,

ни я не заплачу от боли.

От боли навряд ли -

от радости разве что малость...

Вы ль, Фея, наврали -

сама ль на приманку поймалась?

ЗОЛУШКА. ОТЪЕЗД НА БАЛ

Ах, только на миг вы

представьте: в карету

из жилистой тыквы

сажусь я и еду!

Из крыс - эти кони

и вежливый кучер.

Сажусь я, и гоним -

а фильм не прокручен!

Ещё половина,

ну, ладно уж, треть уж -

раз ветер мне в спину,

раз ты меня встретишь!

Любимый мой...мнится -

не принц, не король ты,

а посланы птицы

за мной - не герольды!

ЗОЛУШКА. ИРОНИЯ

Заранее знаю,

как чудо не прочно.

Для сладкого сна я

ложусь неурочно.

Часов ли на башне,

на кухне ль посуды

бой...

день ли вчерашний

у сна и у чуда.

Уж нынче - не завтра, -

сияя с натяжкой,

вам из кинокадра

поёт замарашка!

ЗОЛУШКА. ПЕСЕНКА

А всё же моя песенка

светла, светла, светла.

А всё же меня песенка

за облако свела.

За облако, за облако,

в ту детскую игру,

где платья бьётся колокол

на сказочном ветру.

Из шёлка - понарошку лишь,

по правде - из тряпья.

Зато сыта я крошками

в ладонях у тебя!

Не приставайте: танцами

я очень занята.

Ах, как бы тут остаться мне,

иль вновь попасть сюда!

ЗОЛУШКА. НА БАЛУ

Новолунья срезал серп

с фриза королевский герб.

Звёзды, помогите

мне шалаш построить, где

с милой жил бы в тесноте

я, да не в обиде!

Где, не вхожий во дворец,

в радость липкий леденец

утром под подушкой,

где бы нас будил петух,

где бы сам я был пастух,

а она пастушкой.

ЗОЛУШКА. ПОЛНОЧЬ

Удары вслух считая

часов, спугнувших ночь,

по лестнице, босая,

ты убегаешь прочь.

Я хоть и принц, но вовсе

не маменькин сынок -

их шесть, их семь, их восемь,

ударов в левый бок!

Ну, погоди же, стой же

давай поговорим.

Ты королевства - стоишь,

но королевство - дым.

Мы ль в собственном,

мы ль в тайном

с тобой не короли -

пылинками слетаем

с поверхности земли!

С созданьицем небесным,

чья ручка на плече,

не весело ль в отвесном

отплясывать луче!

ПРО КАТИНОГО ВОЛКА

Тряпичный Волк, на пяльцах,

на четырёх подряд

распят.

Не надо пялиться,

не кукольный театр!

Скажу я волку: серый,

ты самый серый наш,

ты, в нашу дружбу веруя,

нам первый лапу дашь?

Скажу румяным куклам,

любительницам драм:

за два с полтиной куплен -

за тыщу не продам!

Не зарьтесь, в шапке красной

и в кружевном чепце!

Мне всё ещё не ясно,

что дальше, что в конце.

А чтобы ясно было,

скажу я дочке: Кать,

ты слёзы всё копила -

ну а теперь их трать!

Ведь это правда, Катя,

что нам не жалко слёз,

что волка приласкать я

не побоюсь всерьёз?

Себя мы впишем в пьесу:

сядь в первый ряд - и трусь,

а я с галёрки слезу -

в неё переберусь...

КАТИНА СКАЗКА

Божья коровка жила припеваючи в красном домике, пока не догадалась, что это не домик, а крылышки. Но и крылышки поначалу ей были не в тягость, а в радость, потому что летать оказалось гораздо приятнее, чем домоседничать.

Ничего, что не было домика, у кузнечика тоже не было домика. Домик был у рыжего муравья, но у него не было ни одного крылышка. И у червяка была норка, но в гости к нему никто не ходил, потому что в норке было темно и скучно.

Божья коровка перелетала с цветка на цветок, а на ночь выбирала такой, какой бы её нежно баюкал.

Сначала её баюкали цветы пониже, потом повыше, а когда она осмелела, то ночевала в цветках бузины. Бузина была злая нянька. Вместо "баюшки-баю" она распевала во всё горло "божья-коровка-полети-на-небо".

- А где небо?

- Полети - узнаешь.

- А там растут одуванчики?

- Полети - узнаешь.

- А оттуда прилетают обратно?

- Полети - узнаешь.

Божья коровка послушалась и полетела.

Три дня и три ночи её нравились крылышки.

- Милые крылышки, какие вы добрые, какие вы лёгкие, какие вы сильные!

Ещё три дня и три ночи она их просила:

- Милые крылышки, донесите меня до неба, посадите вон на тот золотой одуванчик!

А это была далёкая-далёкая звёздочка, и она становилась всё дальше и дальше, хоть божья коровка подлетала всё ближе и ближе...

Ах, как хорошо её жилось в красном домике, как хочется её пожить в красном домике, милые крылышки, выстройте красный домик, и я в нём ещё поживу!

Красный домик упал на землю, и в нём разбились окошки.

Муравей заглянул в пустой красный дрмик и решил, что это отличный гараж для его "Жигулей".

Бузина хохотала до упаду, радуясь своей шутке. Бузина багровела, а одуванчики отцветали, засевая землю далёким-далёкими звёздочками.

ВЗРОСЛОЕ

Жили-были: котик Кузя,

да Маруся, да бабуся...

У Маруси нос облуплен,

как и принято у кукол.

Мишка, лишь за то, что куплен,

пусть сейчас же станет в угол!

И за то лишь, что бабусе

новый фартук сшила тётя,

убегу и не вернусь я,

даже если позовёте!

Жили-были: котик Кузя,

да Маруся, да бабуся...

Поохоться ж напоследок,

храбрый Кузя, кровь погрей-ка!

Из теперешних соседок

у кого там канарейка?!

На стишок на мамин глядя,

окуни усы в чернила.

Угадайте: Кузя, Катя

или мама сочинила?!

Целовались. Нет, плевались!

Шерсть выплёвывли, стружки.

Умирали - не ломались

наши с Катенькой игрушки.

И куда запропастились -

мы ведь так и не простились,

ведь забылись: котик Кузя,

да Маруся, да бабуся?

ЕЩЁ ОДНА СКАЗКА

Паучку купили качели и подвесили к двум травинкам. Паучок раскачивался на качелях и улыбался. Он только что родился и ещё не успел проголодаться.

- Садись ко мне на качели, - пригласил он такую же молоденькую и весёлую муху, - будем качаться вместе. Муха обрадовалась и уселась, расправив платьице на коленках.

Они раскачивались всё сильнее и сильнее и смеялись всё звонче и звонче.

Они бы, наверное, поцеловались, если бы паучку вдруг не захотелось есть.

- Твой папа ел мою маму, - сказала муха, - значит ты можешь есть меня.

- Мне жалко тебя есть, мы лучше с тобой покачаемся.

- Но ведь если есть понемногу, мне не больно.

Откусил паучок кусочек, отпил глоточек - и мухе не больно, и паучку вкусно.

- Давай дружить, - сказал паучок.

- Давай.

И они дружили пол-лета. И ещё четверть лета. И ещё один день.

- Я люблю тебя, - сказал в этот день паучок. - Давай раскачаемся до самого неба!

- Давай.

Они раскачались до самого неба, и покачались ещё пять минут.

- Ты самая вкусная муха в мире, но отчего ты так похудела?

- Оттого же, отчего ты так растолстел.

И тут ветер сдул с качелей мёртвую муху, не дав ей прибавить к необидным словам - обидные.

У паучка заныло под ложечкой. Не то было жалко подружку, не то снова хотелось есть.

- Садись ко мне на качели, - позвал он другую муху, пролетавшую мимо.

- Я боюсь.

- Не бойся, я добрый паучок, я очень люблю мух.

Муха села на самый краешек и зажмурилась.

- Давай дружить. Может быть, ты даже вкуснее той, с которой я дружил раньше.

Дальше: Дневник 1965 года